Каждый из нас прекрасно знает, что человек не в силах изменить мир.
Мы не понимаем, откуда взялась эта установка, такая железобетонная в своей непоколебимости. Мы это просто знаем. С детства. И – точка.
Нельзя! Не в силах. Не наша прерогатива…
Примерно так мы характеризуем – нет, не свой человеческий статус! – так мы характеризуем своё нежелание что-то делать, что-то менять.
Я говорю не о том, что в каждом из нас где-то глубоко сокрыта мания величия, которую необходимо вывести, что называется, в люди.
Нет!
Я говорю о том, что мир и человек – это единое целое. Как был мал ни был человек, как бы тяжело ему ни жилось, здоров он или болен – он всё равно является частью целого, которое невозможно без своих составных.
Эта цепочка замкнута: она начинается с человека и заканчивается им же.
Доброго времени суток, друзья!
Согласен, вступление полно пафоса.
Однако есть темы, которые без пафоса невозможны. Они в самом сердце своём несут идею настолько огромную, что мы зачастую вынуждены укрываться от неё как плащом именно пафосом. Он спасает нас: мы же должны «держать лицо», находясь среди себе подобных. Мы же боимся, что кто-то усмехнётся, глядя на наше воодушевление, и подумает: каков защитник, а!
Друзья мои!
Пафос – это то, во что превращается подача наших взглядов, если в нас нет искренности. Тогда пафос превращается в позу. А сама тема превращается в повод для общенационального обсуждения. Но изначально пафос является порывом – моим, твоим, вашим, нашим. А тема – яростным просителем: вы обязаны меня решить! Это ваш прямой долг!
Почему-то именно это слово заставляет сердца биться сильней, дыхание учащаться в стремлении «встать стеной», «дать отпор», «вынести порицание». С одной стороны, набор фраз. С другой стороны, набор моделей поведения. Только вот как часто эти модели используются по назначению? Как часто предпринимаются какие-то действия в связи с какими-то конкретными ситуациями, того требующими?
Всё покрывается универсальной формулировкой, которая звучит приблизительно так: «А что я? Я – только винтик, есть же люди и повыше меня».
Классический пример, прописанный во многих книгах, показанный во многих фильмах и, как это ни печально, в уголовной хронике.
Вы знаете, что сосед избивает своего сына-подростка. Вы сочувствуете бедняге, но сделать ничего не можете. Опутанные условностями проживания в социуме, вы легко душите свой первичный (я бы сказал, животный) порыв прийти на помощь.
– Это его отец. Он кормит и одевает его, обеспечивает кров над головой. Он, в конце концов, отвечает за него перед обществом.
Так думаем мы, когда слышим отчаянные вопли мальчишки.
– Бедный мальчик! Что ж это такое, в конце концов?! Да как же так можно?!
Так думаем мы, когда встречаем пацана, на лице которого огромный синяк.
– Это – чудовище в образе человеческом! Его мало убить! Как же он мог такое сотворить над живыми?!
Так думаем мы, когда идёт суд над парнем, совершившим кровавое и немыслимое по своей жестокости преступление.
Как видите, три позиции. Причём, все три вполне обоснованы. Более того, мы во всех трёх случаях адекватны ситуации.
Но! Ошибка имеет место быть! И с этим невозможно спорить.
Я возвращаюсь к теме перемены окружающего мира.
Если бы мы вмешались тогда, когда сосед калечил своего сына: один, два, три, четыре раза! – столько, сколько понадобилось бы, чтобы остановить соседа.
Если бы каждый раз, когда раздавались его вопли, мы – по очереди или все вместе – шли на этот ужасный зов, мальчик не стал бы социопатом. Он не стал бы маньяком, который в силу своей изломанной психики, в силу смещения человеческих ценностей или отсутствия таковых, смог поднять руку на детей и лишить их жизни.
Я не хочу никого пугать. То, о чём я сейчас говорю, присутствует в нашей жизни, и неважно – по соседству или на другом континенте.
Это – есть. И если это есть рядом с нами, значит, это нас касается!
Понимаете? Касается!
А если нас это касается, значит мы обязаны принять участие.
Так или иначе. Сейчас или чуть позже. В том или ином качестве. Но – обязаны. Ветер перемен дует не извне. Он дует изнутри. Вот о чём я пытаюсь сказать.
В мелочах ли, в крупных драмах, в обширных работах по оздоровлению общества – везде каждый из нас имеет голос и право на действие. Так почему мы бездействуем? Потому что думаем, что не в силах что-либо изменить? Это заблуждение. Или (что гораздо хуже!) уловка для того, чтобы ничего не делать, остаться в стороне и сберечь свои силы.
Конечно, это достаточно просто – взять и сказать: много ли проку в том, что я пойду и поработаю два часа в неделю санитаром в хосписе? Для кого? И, главное, что изменят эти два часа?
В теоретическом смысле – мало что. Но мы забываем что-то очень важное. То, что работает всегда. Солидарность!
Ваш друг, узнав об этом, решит тоже выделить два часа на работу в хосписе. И девушка, которая влюблена в вашего друга, решит пойти поработать в тот же хоспис с тем, чтобы быть поближе к объекту обожания. А младший брат вашего соседа подумает, что он, во что бы то ни стало, должен поступить так же, потому что отчаянно хочет быть похожим на вас.
Эти связи и мотивации можно описывать и перечислять до бесконечности. Но в итоге мы сможем подсчитать часы, которые наполнили чью-то жизнь заботой и добротой. Вашей заботой и добротой.
Понимаете, что происходит?
Не один за всех. Не все за одного. А каждый – сам по себе, но на иной позиции.
Получается весьма неплохо. Получается, ни много ни мало, ветер, меняющий мир – не грубо, не разрушая старое. Нет! Просто меняя то, что мало кому нравится.
Почему люди, страдавшие от наркотической зависимости ранее, а ныне избавившиеся от ига, идут работать с наркоманами? Ведь им, прошедшим через этот самодельный (в смысле сделанный своими руками) ад, как никому хорошо известно, как мало толка в разговорах и лечении, и угрозах, и запугивании страшным финалом.
А они идут.
Может, потому что хотят что-то изменить? Являясь живым примером тому, что перемены возможны, они сознательно тратят своё время и свои эмоциональные силы на попытку – я подчёркиваю – попытку помочь. Вот им, я думаю, лучше, чем всем остальным видно, где и как начинаются перемены.
Хочу привести ещё один пример.
Думаю, своевременность его вы все оцените по достоинству.
Перед нами с недавних пор отчётливо замаячил призрак угрозы – наше водохранилище Lake Lanier под Атлантой, говорят, теряет свои ресурсы. Нет, не говорят – каждый из нас это знает точно. Мы сокрушаемся, мы отпускаем злобные шпильки в адрес администрации и прочих ведомств.
И одновременно с подобными разговорами в наших домах может до бесконечности долго быть открытым кран. А из него эта самая драгоценная влага, за которую мы готовы устно распять все власти мира, вытекает и вытекает. И не потому, что нам нужно мыть посуду, или стирать, или налить стакан воды. А потому, что мы просто забыли.
Представим на секунду, что кран закрыт.
Представим на секунду, что никто не забывает закрывать кран.
Как Вы думаете, мы выигрываем время для тех самых властей, которые должны найти решение проблемы? Ещё как!
Так откуда дует ветер перемен? Сверху, снизу, сбоку?
Или всё-таки изнутри?
От каждого, кто действительно хочет перемен!
Искренне ваш,
Дмитрий Горошин